А сегодня я видела сон.
Сон. Впервые за много ночей
Настоящий! И будто потом
Все припомнила до мелочей.


Я давно не пишу стихов, но ведь это событие стоит того, чтоб срифмовать две строки, правда?

Я плыла на спине огромной черепахи через океан.

А потом танцевала под песню Балалаева. При этом сам Балалаев стоял тут же, смотрел на мой танец, пел и улыбался - улыбался, хотя песня была грустная. И пел он для меня. А я танцевала для него. И хотя я почти не видела его лица, я чувствовала, что он неотрывно следит за каждым моим движением и за каждым жестом.
Все это происходило в маленьком зале нашего Д/К, в который я в детстве ходила заниматься танцами, в зале, в котором раньше проходили дискотеки. На деревянном помосте в дальнем конце зала, на котором во время дискотек стояла музыкальная аппаратура, а во время наших детских игр был "домик", в котором мы прятались друг от друга, стоял Балалаев - перед пустой комнатой с деревянным полом и деревянными стенами, как перед ослепительным залом, полным восторженных зрителей.

А я танцевала. Так, как не танцевала никогда прежде, и так, как не станцую уже никогда. Танцевала настоящий балет, о котором я столько мечтала в детстве - с великолепными высокими прыжками в шпагате, быстрыми вращениями и плавными-плавными движениями.
Я ни о чем не думала, и не хотела думать ни о чем.
Я просто танцевала.

А потом ворвался запыхавшийся Енот, крича и взволнованно размахивая руками. Он тараторил что-то про школу и про то, что туда приехал Балалаев, совершенно не обращая внимания на все мои попытки возразить, что вот он - здесь - поет. Енот тащил меня вниз по лестнице. А я оборачивалась. Я хотела снова танцевать...

А потом я плыла на спине огромной черепахи через океан.